Мы не были исключением и также в шторм старались запечатлеть и запечатлеться на фоне страшной красоты, чтобы потом показать близким страсти и ужасы наших служивых будней.
Хочу рассказать об истории одной фотографии, имеющейся в моем архиве. Фотография, так себе, паршивенькая. Изображение смазано, резкости нет, вроде, и смотреть не на что. Любую такую фотку удаляют без сожаления. Но, немного перефразируя известные слова Владимира Маяковского, хочу сказать: «Любую другую, но эту…Я достаю из альбома её, дубликатом бесценного груза….» Эта фотография, к моему величайшему сожалению, действительно никудышняя, с точки зрения смотрибельности, для любого, даже не предвзятого, человека. Однако, для меня, она единственное живое напоминание об одном из трех, довольно таки серьезных случаев, которые случились со мной за время двух морей. Однако, прежде чем я начну рассказ об истории появления этой фотографии, хочу сделать небольшое отступление, и поведать о двух других подобных случаях, которые произошли со мной на БС в 1990 году.
Первый случай произошел буквально через 4 дня после выхода на БС. Привожу выдержку из дневника.
После ужина пошел в столовую личного состава посмотреть как будет принимать пищу вторая очередь. Захожу, и вижу страшную картину. По всей столовой, на палубе, валяется посуда: кружки, ложки, бачки, пролит суп и разбросана каша с подливой. И от этой каши с подливой, и от этого супа вся палуба покрыта желтым слоем. В общем, полный отпад. Только я перенес вторую ногу через комингс столовой, и еще не успев поставить ее на палубу, как она, эта палуба начала уходить у меня из-под ног. Я, естественно, дернулся, и, попав ногой: то ли на кашу, то ли на подливу, поскользнулся этой ногой. Нога поехала. Я постарался перенести центр тяжести тела на вторую ногу, тем самым как бы поддержать себя, но видимо и она угодила в кашу с супом, в результате чего, я, потеряв устойчивость, заскользил ногами по палубе, как по льду. И все это, словно в замедленной съемке, я вдруг увидел себя как бы со стороны, картина впечатляющая: ноги мои едут вперед, а туловище, оставаясь на месте, медленно вытягиваясь в струнку как бы поднимается. Затем, когда тело достигает высоты, ну, где-то ниже пояса, но выше колен, и заняло позицию параллельно палубе, оно, так же вытянутое во весь рост в линию, вдруг резко падает вниз, прямо на эту кашу. Но теперь уже, почему-то быстро. Шапка слетела с головы. При этом, голова, при падении тела, прошла всего в нескольких сантиметрах от комингса. Если бы не эти сантиметры.Второй случай, излагаю по памяти, дневника под рукой нет.
Бегая по утрам на юте с целью поддержания спортивной формы, в один из дней, в одном из забегов, в одном из моментов, когда я пробегал мимо двери в тамбур каюты №10 (она же дверь в коридор кубриков личного состава), корабль, как-то уж больно сильно накренился на левый борт. Как известно, и бортовая, и килевая качки не бывают полностью размеренными, чтобы крен был на один и тот же угол постоянно. Каждый раз это происходит по-разному: то больше, то меньше. Так вот, в результате этого резкого крена, мои ноги, не удержавшись на мокрой поверхности палубного настила, рванули вперед, обгоняя мое туловище, которое оставшись наедине, и естественно лишившись под собой опоры, резво грохнулось на палубу. В результате, я как бежал, так и полетел прямо, лежа на спине, по прямой к фальшборту. На мое счастье, на пути моем, оказалась опора перекладины, за которую мне и удалось ухватиться. Мне повезло, разодрав малость ладонь левой руки, я остановил этот свой полет. Чем он мог закончиться для меня, не знаю, в лучшем случае хорошими ушибами. Хотя, неизвестно еще какой частью тела пришлось бы соприкоснуться с фальшбортом. Тут, можно только догадываться. Вот такие два случая произошли со мной в 1990 году.
Теперь, для того, чтобы составить полную картину моих приключений, хочу вернуться на три года назад, в ситуацию, о которой я раньше не упоминал, и о которой сейчас хочу рассказать.
Мне нравится смотреть штормовое море в кино, когда камера на корабле закреплена жестко, и в результате этого, в статичном кадре мы имеем динамичную картинку, когда море и небо поочередно сменяя друг друга на экране, мечутся в вверх- вниз, вверх- вниз в сумасшедшем экстазе.
В живую, на корабле, во время килевой качки, это особенно хорошо смотрится в таком месте, где можно, как бы, зафиксировать корпус корабля, оставив в движении все, что находится вокруг него.
Лучше всего это смотрится, если корабль идет против волны, чем по волне, так как при движении против волны, колебания корабля более равномерны, и ритмичны. Корабль, то взбирается на очередной вал, то перевалившись через него, резво бежит вниз. Чтобы получить максимум удовольствия от просмотра такой картины, я, обычно, становился в коридоре по левому борту, в районе корабельного лазарета, поближе к выходу на ют где через открытый проем двери, словно на киноэкране, очень хорошо смотрелось, как мелькают, сменяя друг друга, небо и море. Это удивительное, и захватывающее зрелище. Аналогичную картину можно было наблюдать еще и на шкафуте, в районе рубки дежурного, с правого, или на том же шпангоуте – с левого борта, в проёме, между палубой шкафута и подволоком выноса крыши ходовой рубки. Смотришь, линия палубы движется вверх, а в проеме, в это время, вспененная водная поверхность несется вниз, и через мгновение скрывается за ней. Появляется небо, и теперь оно продолжает лететь вниз, все больше и больше открывая свою, иногда высокую бескрайнюю синеву, но чаще всего не совсем синюю, и не совсем высокую и бескрайнюю, а иногда даже довольно мрачную картину низкого, и неприветливого неба. Затем картинка на мгновение замирает, и все начинается в обратном порядке. И так, раз за разом: картинка летит вниз, открывается небо - пауза, картинка летит вверх - вспененная вода, пауза. Снова вода, пауза, и снова небо, пауза. И так до бесконечности. Я, мог часами, словно завороженный, смотреть это интереснейшее, и увлекательнейшее кино. Только так можно было увидеть весь тот размах корпуса корабля, который создает волна, то возвышая корабль над линией горизонта, то бросая его в провал между валами. Глядя на эти размахи, мне захотелось зафиксировать максимальный размах, т.е. посмотреть, какой максимальный дифферент получится при этом? Так родилась идея сделать цветное фото, если повезет, максимального размаха амплитуды. Конечно, я не собирался выходить наверх, и стоять у края кормы в сильный шторм, когда можно было бы, по логике, снять наиболее максимальный размах амплитуды, в ситуации, когда корабль действительно становится, как говорят в народе «раком». И вот в один из дней, когда штормило, но не так, чтобы сильно, но размахи корабля в килевой качке были ощутимые, я вылез на ют, чтобы осуществить свою задумку. Стал, с правого борта, почти в самом углу юта, там где-то между киповой планкой и штыревой антенной, что возле бочки для сжигания бумаг. Опершись на планширь, немного наклонившись в бок, в сторону, борта, так, чтобы линия направления взгляда глаз, её именно фиксируешь на этом, совпадала с линией планширя фальшборта идущей по всей длине юта до среза шкафута, у камбуза, и стал ждать подходящего момента. Затвор фотоаппарата взведен, фотоаппарат у лица. Стою, смотрю в видоискатель и жду. Вот линия горизонта летит вверх. Вот она достигла сигнального мостика. Вот она уже выше округлого ограждения, предназначенного для сигнальщика, ну, вот сейчас, ну еще чуть-чуть, и движение корабля вниз закончится, нужно только не упустить этот момент. Напряжение достигает предела. Я, тут, все это, очень долго описываю, а на самом деле все происходило очень быстро, секунды. И вот тут то, в этот самый, самый момент ступни моих ног, вдруг дрогнув, поехали вперед. Это случилось так неожиданно, что я даже не сообразил что случилось. Планширь фальшборта больно бьет под локоть руки держащей фотоаппарат, палец нажимает на спуск затвора, затвор делает щелчок, а я, потеряв опору, и повинуясь закону Всемирного тяготения просто падаю на спину, на мокрую палубу. А так как палуба была мокрая, она была еще и скользкая. А раз она была скользкая то согласно тому же закону, мое тело устремилось вниз, под уклон. А до конца этого уклона, как видно из фото, было ох как далеко, и лететь бы мне, лететь, до него, до этого конца, уж и не знаю вперед чем: головой ли, боком ли, аль спиной. Но то, что могло случиться при таком раскладе, мне, как-то, повезло не узнать. Дело в том, что на палубе, по ходу моего предполагаемого движения, находился приваренный к палубе такелажный обух, за который был зацеплен гак подвижного рабочего блока, троса грузовой стрелы. Вот в этот обух, и гак этого блока, я и врезался левой ногой. Хорошо, что ногой…. Немного поодаль, правда, были кнехты, но не знаю смог бы я, вот так на лету, ухватиться за них руками. Как хорошо, что гак с блоком оказались именно в этом месте. Что случилось и почему так получилось, вроде и дифферент не такой уж и большой был, а вот, на тебе. То ли корму подбросило сильнее, на волне, то ли винт, оголившись больше, в результате крутанулся резче, от чего корма вздрогнула сильнее, всего этого, правда, я, кстати, в пылу охотничьего азарта, не заметил. В общем, чё там гадать, все обошлось, и ладно.
А фотоаппарат, я так и не выпустил из рук. Поднявшись, я по-быстрому, чтобы никто не видел, насколько это было возможно, потирая ушибленные места, прихрамывая, побежал в каюту. Благо она была тут же, почти рядом.
Ну, и как повелось, в конце каждого поста, по возможности, так сказать, свидетельство, наличия пребывания.
Фото №1 – это самое фото, которое, так сказать: « Я, достаю из альбома его дубликатом бесценного груза».
Фото №2 – это коллаж, с использованием фото, которое мне удалось, где-то в году 1995 - 1996 (до 15 марта) оторвать от формуляра корабля, после его вывода из боевого состава, и списания. Горизонтальная черная, тонкая линия есть линия визирования: глаза наблюдателя - линия горизонта. Исходя из положения этой линии, виден дифферент корабля на нос, в момент съемки.
Транспортир, что во вставке, приложенный в левую точку визирования, показывает угол дифферента корабля на нос. Этот угол, получается где-то 10-11 градусов. Вроде не так уж и много.
[/quote]
